С церковниками не по пути (из воспоминаний бывшего дьякона)

***************************************************************************

После тяжелых переживаний, перенесенных мною во время Великой Отечественной войны, я искал утешения в церкви, так как с детства был воспитан в религиозном духе, пел и прислуживал в церкви еще маленьким.

Мукачевский епископ Нестор, портрет которого я писал с натуры, узнав, что я знаком с церковным богослужением и обладаю хорошим голосом и слухом, предложил мне рукоположиться в дьяконы, обещал обеспечить заказы на художественную работу для церкви.

Меня увлекла мысль применить свои знания по археологии в иконописи, изображающей «святых» людей, живших в разные эпохи (например, князь Владимир, Александр Невский). Увлекла меня и возможность художественного творчества: воссоздавать облик этих людей, почитаемых церковью «святыми».

Однако, как вскоре я убедился, ничего этого духовенству не нужно. Цель всей деятельности священнослужителей, по моему глубокому убеждению, сводится к тому, чтобы наживаться за счет верующих, используя их религиозные предрассудки.

Еще в древности народ сложил поговорку: «У попа очи завидущие, а руки загребущие». И если бы верующие отдали себе отчет в том, на что идут деньги, приносимые ими в церковь, они бы ужаснулись.

Не ограничиваясь накоплением денег, получаемых от верующих, и приобретением домов, духовенство щедрой рукой тратит трудовые народные деньги на удовлетворение своих прихотей, обжорство, пьянство, разврат.

Комфортом и роскошью окружает себя высшее духовенство. Не отстают от них и их наперсники и любимцы. У нынешних «апостолов» шкафы ломятся от множества ряс и подрясников, сшитых из самых дорогих тканей. Проповедуя верующим соблюдение постов, духовенство у себя дома, в своем кругу, не стесняется есть мясо и сало и в великий пост. А сколько низкой зависти, интриг, взаимных «подсиживаний», клеветы и предательства в этом «духовном» мире!

Проиллюстрирую моральный облик современного духовенства на одном крымском примере.

В Евпатории в должности настоятеля Ильинской церкви состоял некто Михаил Семенович Севбо.

Храм пророка Илии в Евпатории

Присмотревшись и прислушавшись к своей пастве, Севбо быстро учел ее вкусы и требования: отпустил бороду по грудь и волосы по пояс. Не вылезал из подрясника, а для пущей важности шествовал по улицам с посохом в руке. Словом, имел вид настоящего «старорежимного» батюшки.

Не удовлетворившись этим, он прибег к более тонкой маскировке: уверил всех, что не ест мяса и рыбы, не пьет хмельного, а в богослужебные дни даже рта не полощет, чтобы, не дай бог, и капли воды не проглотить.

Хитрить и лицемерить Севбо научился, еще будучи в панской Польше.

Вскоре вся паства, состоящая преимущественно из пожилых и престарелых женщин, уверилась, что в лице отца Михаила приобрела неоценимое сокровище: и облик у него, как у «прежнего» батюшки, и постник он, и молитвенник.

Но Севбо было мало славы «праведника», он решил дополнить ее славой «деятеля».

Храм пророка Ильи (бывший греческий) в Евпатории

И вот отец Михаил затевает шумиху с ремонтом церкви. А церковь, говоря откровенно, выглядела весьма неприглядно: почерневшие стены, растрескавшаяся колокольня — одним словом, мрачный гриб, портящий весь евпаторийский пейзаж.

А главное, здание оказалось аварийным. Однако Севбо и тут сумел повернуть по-своему: мол, никакой опасности нет, все преувеличено - и начал усердно пропагандировать идею внутренней отделки церкви, причем за счет усердия и «самодеятельности» очарованных им прихожанок.

Расчет у Севбо был простой: и церковные деньги будут целы, и пыль в глаза будет пущена.

Для чего надо отцу Михаилу беречь церковные деньги, читатель увидит дальше.

Работа закипела: сам настоятель церкви во главе организованной им бригады, засучив рукава, принялся освежать старую живопись в куполе и покрывать стены новой. Он ходил в затасканном подряснике, ел из общего котла с членами своей бригады — словом, рубаха-парень, свой в доску!

Виртуальный тур по Ильинскому собору

Тогда же этот «праведник» вступил в интимные отношения с некоторыми женщинами из «ремонтной бригады». Но, боясь огласки, предусмотрительно прибег к радикальной чистке избранной верующими «двадцатки»: распустил ее и собрал новую по своему вкусу, прогнал прежнего старосту, окружил себя преданными людьми.

Новым старостой был избран малограмотный, темный человек, Бублик, весьма удобный для настоятеля во всех отношениях. За эти драгоценные свойства и рабскую преданность настоятель церкви милостиво позволяет новому старосте греть руки у церковной кассы.

Окружив себя темными людьми, новоявленный евпаторийский «святой» устроил на хорах церкви уютную кабинку с хорошо оборудованной постелью.

Впрочем, «таинство» исправления грешниц совершалось иногда даже в пономарне, в непосредственной близости к алтарю. Если грешница нечаянно забеременеет, ей предоставляется отпуск, после чего она, избавившись от бремени, снова появляется в церкви, оставаясь, как ни в чем не бывало, «присно девою».

Не отставал от настоятеля и староста Бублик. Он так погряз в любовных утехах с прихожанками, что его супруга, подкараулив однажды ночью возле церкви, публично отхлестала по физиономии и блудливого мужа и его любовницу.

Живущие рядом с церковью старики-пенсионеры Стасинские неоднократно слышали по ночам подозрительные звуки, несущиеся из запертого храма. Эти звуки весьма напоминали женский визг и хохот. Долго недоумевали они, что бы это значило, готовы были отнести слышанное на счет «козней дьявола». Но вот однажды вечером, войдя во двор, пенсионерка услышала, как церковная сторожиха с упоением рассказывала кому-то о развеселом житии прихожанок. Оказывается, когда после службы верующие расходятся по домам, церковный «актив» остается в церкви. Староста приносит из магазина водку, вино, закуски, и в опустевшей церкви начинается новое «всенощное бдение» при закрытых дверях.

Многие из верующих узнали о похождениях отца Михаила. Одни из них перестали ходить в церковь, другие ходят туда, скрепя сердце, по привычке.

Усердно экономя деньги при расплате с мастерами, участвовавшими во внутреннем ремонте церкви, Севбо столь же усердно вымогал у верующих деньги на покупку дома для «духовенства», то есть, попросту говоря, для себя лично. Эта мысль о собственном доме на церковные деньги давно и крепко засела в его голове. Он в восторге от евпаторийского климата и от окружающих его «прекрасных грешниц», ничего не жалеющих для своего обожаемого «батюшки».

За 12 лет дьяконства я имел возможность достаточно убедиться в том, что церковный мир является насквозь прогнившим и морально разложившимся, тормозящим движение вперед, к светлому будущему, к которому стремится весь наш советский народ. Вот почему я этим письмом решил навсегда порвать с миром церковников, вернуться снова к общеполезному труду, к деятельности гражданского художника, каким был до рукоположения в дьяконы.

---

Комментарии: