О "некоторых женщинах". Представительницы древнейшей профессии в Евпатории XIX века

Эта необычная формулировка «некоторые женщины» как-то раз мелькнула среди архивных документов и сразу привлекла мое внимание своей загадочностью. Под этим любопытным словом один из евпаторийских чиновников того далекого времени понимал представительниц самой древней на свете профессии…проституции. И это меня заинтересовало.

Пусть те, кто посчитает говорить об этом нескромным – поморщатся, неэтичным – отвернуться, а вульгарным – перестанут это читать. Но факты, как известно, – самая упрямая на свете вещь, а то, что в маленькой Евпатории XIX века была проституция, именно факт и, притом, неоспоримый.

Публичный дом был такой же частью ежедневного быта города, как и трактир, забегаловка, буфет Дувана на набережной или заседания городской управы.

Исследования этого ремесла в Евпатории осложняются серьезным дефицитом источников. Дело в том, что город был в то время довольно популярной здравницей «на грязях» (как его называли), куда ехали довольно важные и высокопоставленные фигуры Российской империи. По свидетельствам профессора химии Осипова, который на протяжении 1883 – 1912 годов несколько раз бывал гостем Евпатории, часто среди этого общества были графы, бароны и вообще очень знаменитые фамилии. Интересным будет то, что в большинстве своем они приезжали «без жен». Наверное поэтому гости нашего очень гостеприимного города не оставили в своих записях каких-либо упоминаний о публичных домах Евпатории. С их стороны было достаточно разумно.

Что касается архивных документов и других официальных государственных свидетельств, то они очень отрывисты. Согласно указу 1843 года проституция в Российской империи подлежала контролю государственных органов – врачебно-полицейских комитетов. В результате позднейших указов и поправок 1845, 1851, 1861, 1863, 1882, 1886 и 1903 годов публичные дома контролировались сразу двумя ведомствами. Врачебное, при губернаторе, занималось «телесной» стороной вопроса, медицинскими справками, болезнями. Городской врач обязан был еженедельно (обычно по средам) проверять всех проституток, а те, в свою очередь, не менее исправно ходить на осмотры. Надо сказать, что часто на местах и те и другие нарушали свои обязательства. Врачебные отчеты не являются лучшим источником, потому что они приводят данные о здоровье «мадамов», но ни словом не упоминают о самих публичных домах.

Полицейские власти исполняли административный контроль за публичными домами и женщинами. В их обязанности входил контроль за их «благонадежным поведением», переездами, своевременной регистрацией в городской полиции в случае смены места работы, отслеживание тайных проституток и некоторое другое. Но, к сожалению, фонда, посвященного евпаторийской полиции, в архивах нет, хотя время от времени в самых неожиданных документах появляются некоторые отчеты городских исправников о проституции. Они носят случайный характер, поэтому отследить их очень сложно.

Итак, проституция в Евпатории XIX века была одной из легализованных государством составляющих повседневной истории.

В Российской империи было известно несколько видов публичных домов. Бордель – публичный дом, дом терпимости. Этот термин происходит от французского слова, которое означает открытое место для омовения.

Бордель – дом женщин, в который каждый может войти и за вознаграждение получить определенные сексуальные услуги.

Тайные притоны, дома свиданий. Содержательницы создавали помещения, где совершались «встречи» мужчин и определенного рода женщин. Чаще всего прикрытием таких домов были пивные или другие забегаловки.

«Дома непотребства» – многочисленные и разные по духу гостиницы, трактиры, бани, забегаловки, которые создавались изначально с целью удовлетворять гастрономические надобности посетителей и лишь после этого, в качестве сопровождающего сервиса, – сексуальные услуги.

«Держательницы» – хозяйки содержали квартиры внаем, а в этих квартирах жили «некоторые» женщины. Интересно то, что формально все это предприятие выглядело как простая отдача квартиры приезжим, но на самом деле проститутки очень зависели от хозяек и отдавали им почти весь свой заработок. Всем необходимым «работницы тела» снабжались той же хозяйкой.

Сами публичные дамы делились на несколько категорий, а их совокупность выливалась в целую систему. Но это было характерно для больших городов: Санкт-Петербурга, Москвы, Киева и т.д. В маленькой провинциальной Евпатории эта классификация была менее разветвлена. Чаще всего встречались поднадзорные «дамы», которые принадлежали к публичному дому. В городе было не более 12 – 15 проституток.

Пока в Евпатории были такие дома, «тайных» и «одиночек»-проституток в Евпатории не было. В маленьком городке, где все друг друга знают, заниматься таким привлекающим внимание промыслом в тайне было очень сложно. А если учесть, что наиболее частыми гостями публичных домов были солдаты и матросы, то едва ли кто-нибудь рискнул бы совладать в одиночку со всеми проблемами, которые могут при этом возникнуть. Намного безопаснее, дешевле и удобнее было объединяться под одной «крышей». Но исключать возможность одиночного промысла невозможно, тем более что в редких отчетах евпаторийского городского исправника такие женщины, хоть и косвенно, но все же упоминались.

А в 1898 г. в газете «Крым» за 29 октября была опубликована интереснейшая статья, в которой говорилось о том, что мелитопольские мужья «окончательно погрязли во всех возможных грехах, предавшись распутным женщинам». По сведениям автора, такие женщины в большом количестве обитали при городских трактирах, «в специально для этого пристроенных покоях», где все желающие могли получить все, чего желали. Так же упоминалось о некой «развратной тройке», в составе которой были неизвестные «блондинка», «брюнетка» и «шатенка». По сведениям статьи, они совершали множество интересных действий, противоречащих моральным законам того времени, и при этом были очень популярны у неверных мужей. Если вспомнить о том, что все таврические города очень мало отличались друг о друга, то наличие таких же заведений в Евпатории вполне вероятно.

Евпатория XIX века была скромным городом и всех этих «прелестей» не содержала, ограничиваясь, видимо, только одним видом публичного дома. Это был непосредственно бордель или дом терпимости. Можно также предположить, что в 1887 – 1897 гг., в Евпатории появлялся дом «непотребства», т. е. питейное заведение, где в качестве «десерта» за дополнительную плату «подавались» эти самые дамы.

Конечно, городские власти не особо жаловали такого рода заведения, но гражданское общество в этом нуждалось; приходилось идти навстречу.

Публичные дома в Евпатории были немногочисленны. По сведениям 1865 года, которые были составлены городским врачом, тут находилось 2 публичных дома, в которых «занимающихся ремеслом женщин» – 11. Оговаривается, что все они ходят на обследование, а потому известны их имена (называть их не буду по этическим соображениям). Евпатория была маленьким городом, и двух подобных заведений ей вполне хватало; других сведений найдено не было.

Возможно, будет интересно узнать, где именно располагались публичные дома.

Почти вся информация по этому поводу построена скорее на мимолетных «народных» свидетельствах, чем на четких архивных данных, а отдельных исследований нет. Но не стоит отбрасывать народную молву – она часто бывает более объективна, чем государственные источники. Согласно слухам и некоторым другим данным, дошедшим до сегодняшних дней, все городские публичные дома находились на улице с теплым, а главное – подходящим названием Веселая где-то рядом с мечетью. Но и тут в краеведении наблюдается казус. Никто не может сказать, где конкретно находилась улица Веселая. Существует несколько мнений. Первое из них считается наиболее старым и авторитетным. Согласно ему, Веселая улица проходила параллельно современной улице Революции, пересекаясь с частью улицы Демышева, совсем рядом с мечетью Джума-Джами, и далее – до переулка священномученика Елиазара Спиридонова. То есть она проходила там, где сегодня находится мемориальная плита евпаторийскому десанту 1942 года или по территории современного сквера возле мечети. Ранее там была известная местным любителям выпить и отдохнуть гостиница трактирного типа «Бейлер», построенная в начале 20-го века. Эта версия, хоть и прижилась у многих авторитетных краеведов нашего города, едва ли может быть верной. Если следовать этой теории, то совсем недалеко от публичного дома находилась Городская управа, Клуб и Общественное собрание, Земская уездная управа, наконец, городской бульвар, где гуляло множество приезжих. Даже если учесть всю провинциальность города Евпатории, все равно маловероятно, что публичные дома располагались около таких важных для города мест. Кроме того, никаких реальных доказательств того, что это именно улица Веселая на сегодня нет, и вряд ли они найдутся. Поэтому данная версия отсеивается (на плане Евпатории 1914 г. улица Веселая занимает начало нынешней улицы Демышева - М.Б.). По второй версии, публичный дом находился где-то недалеко от набережной в районе улицы Братьев Буслаевых. Она никем не доказана, но имеет больше прав на жизнь, чем первый вариант, хотя бы потому, что эта улица была несколько удалена от центра и выходила к морским пристаням. Такие места часто становились пристанищем для борделей. Но есть и другая версия. Тщательный анализ всех возможных архивных источников дал определенный результат, и теперь точно можно сказать не только о том, где находились публичные дома в Евпатории, но и о том, где располагалась Веселая улица.

Рапорт Евпаторийского уездного исправника о разрешении учредить в доме купца Фрейдмана дома терпимости в г. Евпатории» за 1897 г. дает обширный материал о публичном ремесле Евпатории во второй половине XIX века.

По нему в 1865 – 1887 году в Евпатории существовало два публичных дома на квартире у Фрейдмана, который, по словам исправника, жил «в части города, хоть и населенной, но достаточно удаленной от центра и по местности весьма удобной». Но 10 октября 1887 года он был закрыт «вследствие жалоб татар и указания на то, что этот дом терпимости в 40 саженях от мечети».

Большую ценность в этом документе составляет карта, нарисованная от руки исправником. На ней хорошо обозначены все строения, о которых идет речь.

Согласно карте, дом Фрейдмана находился в тупике, который выходил на улицу Ак-Мечетскую, которая сегодня называется 13 Ноября. Тупик состоял из двух частей, поэтому его вторая часть выходила на ул. Мойнакскую, т.е. Демышева.

Что касается мечети, о которой идет речь, то она действительно там была, но это совсем не Джума-Джами, как считают многие. Дело в том, что в XIX веке в городе было около 26 мечетей. По сведениям Г.Спасского, в 1850 году в Евпатории было около 30 красивых мечетей. Поэтому публичные дома действительно находились недалеко от мечети, но речь шла вовсе не о Джума-Джами, а о другом строении, обозначенном исправником знаком минарета с полумесяцем.

Очень скоро отсутствие такого дома в течение нескольких лет, заставило местное начальство изменить свою точку зрения: «необходимость постоянного существования в Евпатории домов терпимости и в большем количестве, понимается как местными, особенно татарами, греческим населением и другими восточными народами, так и потребностью пребывающих в город служащих судов и пароходов и частями войск, появляющихся здесь в летнее время купания». «При отсутствии же дома терпимости, – продолжал исправник, – как это замечалось прежде, неоднократно были случаи изнасилований ... , уличение разный безобразий и скандалов вообще по увеселительным местам, а также увеличение случаев заболевания венерическими болезнями и тайной проституцией». Так отсутствие борделя отразилось на жизни Евпатории конца XIX века.

В связи с этим событиями в 1896 году некий Федор Корецкий попросил разрешения построить новый публичный дом «специально для борделей». Скоро дом был построен. Но тут выяснилось, что еще в 1886 году недалеко от этого места было занято место, которое отдавалось «Благочинной церкви Евпаторийского Округа» для постройки церковно-приходской школы. Непонятно почему, но власти абсолютно не обратили внимание на то, что место для церкви находилось «через улицу» напротив дома Корецкого, где и находился публичный дом.

Здание школы уже было закончено, а с сентября 1897 она должна была начать свою работу. Естественно, что публичный дом, только отстроенный после десятилетнего отсутствия, потребовалось снести «находя неудобным нахождение возле школы дома терпимости» или перенести. Окончательный срок исполнения приговора был назначен до 1 июня 1897 года.

Теперь, что касается топографии: дом Федора Корецкого находился в районе Новой улицы (сегодня улица Бартенева) недалеко от современной гимназии имени Сельвинского, там же через улицу находилось духовно-приходское училище.

После решения о переезде владелец публичного дома выбрал новые места: дом Фрейдмана на Ак-Мечетской улице и дом Аванесова на Мойнакской улице. Надо отметить, что эти дома находились рядом, просто в разных сторонах от тупика.

Во избежание недоразумений, которые уже имели место, хозяином была послано прошение о проверке означенных зданий «на предмет их определения и пригодности». После осмотра домов исправником, городским головой, архитектором и городским врачом, они были признаны подходящими «как по отдаленности от зданий и сооружений, предусмотренных законом, так и по нахождению его на окраине города».

Но в это время в газете «Крым» неожиданно появилась большая заметка по поводу всех этих событий с ярким названием «Одна из городских язв». В ней некто, подписавшийся «Случайный фельетонист», описывает все ужасы публичного дома.

Но исправник пришел к заключению, что дом Ованесова все-таки подходит по всем параметрам, и для подтверждения этого написал представленный план города.

Из-за проблем с корреспонденцией, которая разошлась по всей Таврической губернии переезд борделя в дом Аванесова задержался. Тогда исправник лично отписал «свои соображения по этому поводу в рапорте от 31 марта N1054 Губернскому правлению» по открытию публичного заведения в доме Фрейдмана, закрытого еще в 1887 г., т.к. оба дома находились по соседству и были почти одинаковыми по положению. Кроме того, исправник заявил, что жалоба 1887 г., написанная татарами во главе с купцом Абла Канариевым не имела оснований и была удовлетворена неверно.

В результате, указом от 7 мая 1897 года губернатор разрешил открыть публичное заведение в доме купца Абрама Фрейдмана в 1 части города. А чуть позже публичный дом был открыт и в доме Ованесова, Т.е. в этом скромном тупике находилось 2 публичных заведения.

Самое интересное, что эти дома сохранились до наших времен, конечно с некоторыми изменениями, но все же целыми.

Вернемся к народной молве, которая упорно гласила о том, что в городе была некая улица Веселая и там находились публичные дома.

Единственные сведения о публичных домах, встреченные автором – это только что упомянутые дома Фрейдмана и Ованесова.

Из вышесказанного становиться ясно, что Веселая улица выходила в переулок с улицы Мойнакской (Демышева), где стояла одна из мечетей, на улицу Ак-Мечетскую (13 Ноября).

Эти данные подтверждаются несколькими аргументами.

Во-первых, выбранное место идеально подходит для открытия заведения подобного рода, т.к. оно находиться в замкнутом тупике, довольно далеко от казенных зданий.

Во-вторых, в здании до сих пор сохранилась высокая стена, которая сильно отличалась от остальных, ведь она, согласно требованиям оберегала горожан от всего того, что творилось во дворе борделя.

В-третьих, согласно данным о переименовании улиц в городе Евпатории за 1891 год, улицу, проходящую между кварталами под N 128, 129 и 130 приказано было именовать Земской (часть современной улицы Революции, на которой расположен главный вход в евпаторийский родильный дом); улицу, проходящую между кварталами под N 126, 127 и 128 – наименовать Продольной; улицу, проходящую между кварталами под N 115,116,118,119,120,121 и 117 – именовать Веселой. Если внимательно присмотреться к рисунку исправника, то можно заметить, что Земская и Продольные улицы имеют общий дом №128 (сегодня это часть Родильного дома), а Веселая улица проходит совсем рядом по номерам 119, 120, 121 и т.д. Значит, она не могла быть в районе Джума-Джами или улицы Братьев Буслаевых, а находилась рядом с домом №128.

Четвертым и самым сильным аргументом в пользу этой теории является то, что согласно документам 1894 года, некая мещанка Черняева решила перестроить свою усадьбу, стоящую на ее собственных землях. Среди прочего мелькает фраза: «Веселая улица, выходя на Земскую по Почтовому переулку…» Почтовый переулок сегодня не существует, но располагался он около дома №128. Тут же говорится о том, что горожанка Черняева, на правах собственности застроила «окончательно» проход на одной из улиц, но какой конкретно неизвестно. Попытки властей поставить все на места ничего не дали, т.к. участок по праву принадлежал Черняевой, поэтому проход остался загороженным. Скорее всего, речь идет как раз о Веселой улице, на которой «с подачи» госпожи Черняевой в то время образовался тупик, сохранившийся до наших дней.

Значит, Веселая улица располагалась между Мойнакской и Ак-Мечетской улицами, выходила на Земскую, занимая часть Почтового переулка; а в 1894 году она была разбита на два тупика стеной усадьбы госпожи Черняевой. Таким образом, миф о неизвестном местонахождении публичного дома в Евпатории развенчан.