Второй Донской кадетский корпус в Евпатории

В период с весны по 2 ноября 1920 года в Евпатории располагался сформированный из неуспевших эвакуироваться с Кавказа ранее и переведенных из частей Добровольческой армии несовершеннолетних юношей 2-й Донской кадетский корпус.

Предлагаю Вам ознакомиться с воспоминаниями о том периоде.

" После отступления белых армий через Кавказ, многие военные части были перевезены в Крым. Но много и осталось на кавказском побережье на милость красных. С Дона казаки уезжали целыми станицами и, кое-как перебравшись в Крым, большею частью обосновывались в г. Евпатории.

Туда же были перевезены не успевшие эвакуироваться с корпусом кадеты Донского Императора Александра III кадетского корпуса и воспитанники Донского Пансиона. Остатки Донского кадетского корпуса помещались на даче Терещенко (такой в Евпатории не найдено, речь скорее всего о даче Терентьева - прим. М.Б.). Кадеты помещались в здании дачи и спали на веранде, а Донской пансион расположился в саду, причем спали ребята между деревьями просто на песочке.

Начальником Донского пансиона был полковник Фицхелауров, заведовавший этим пансионом и в Новочеркасске. Никаких занятий не было, просто полк. Фицхелауров собирал своих пансионеров в саду дачи и что-то рассказывал. Выдали форму: серые рубахи, серые брюки и парусиновые ботинки. Рубахи и брюки были из очень прочного материала, так что носили их еще и в Югославии. Кормили главным образом «бычками» и «шрапнелью». Конечно, этого было мало и кадеты были всегда голодные.

Директором корпуса был ген. Рыковский. Каждое утро полковник Какурин выводил сотню на берег моря, недалеко от дачи и кадеты должны были купаться.

В корпус все больше и больше прибывало кадет и начало уже холодать. Тогда кадет перевели в комнаты дачи и разделили по классам в спальни. Командиром сотни был полковник Какурин, а воспитателем нашего первого класса стал полковник Лукьянов. Появились преподаватели: Абрамцев, Чекомасов и др. У нас в первом классе сначала было девять человек. Начались строевые занятия и немного лучше стали кормить. Еще летом посетил корпус Донской Атаман ген. Богаевский. Нас всех выстроили на веранде дачи и Атаман сказал нам, что надо учиться и постараться не бегать на фронт, а быть в своем корпусе и вести себя, как полагается кадету. После этого нам выдали погоны, но без трафарета.

Осенью пошли слухи, что нас куда-то перевезут и стали пускать в отпуск тех, кто имел родителей в Евпатории. Начались занятия по классам. Учебников не было. Нам выдали тетради и карандаши и мы записывали, что нам говорили преподаватели.

Однажды нас всех собрали на веранде — мы уселись на полу, а перед нами на стуле сидел наш «дедушка» ген. Рыковский, который сообщил, что нам скоро выдадут полушубки, папахи, мешочек с продуктами и пойдем мы пешком в Севастополь для посадки на пароход. Все это было сказано так ласково, как будто отец говорил своим детям. На следующий день нас отпустили в отпуск на несколько дней, и по возвращении обнаружили, что несколько кадет не вернулись в корпус. Они, видимо, остались у родителей.

Через некоторое время нас опять пустили в отпуск и, будучи дома, я вечером услышал сигнал тревоги из корпуса. Немедленно я побежал в корпус, а там уже выстроили всех по классам, затем повели в цейхгаус, где каждому выдали черную папаху, кусок мыла, кусок хлеба и небольшой мешок. Рано утром еще до света напоили чаем с хлебом и, как только рассвело, повели на пристань под охраной первой сотни, которая имела винтовки.

Пароходы не подходили к самой пристани и сначала мы грузились на большие баржи и с них уже перегружались на пароход «Добыча». Из нашего класса в сорок человек к погрузке прибыл только 21 кадет. На «Добыче» мы с большим трудом, без пищи и без воды, добрались до Константинополя, где нас перемещали с одного парохода на другой, и в конце концов попали мы на «Владимир», на котором и прибыли в Югославию (С.Х.С.), сначала в Бакар, а потом в лагерь Стрнище.

Здесь наш 2-ой Донской кадетский корпус развернулся в две сотни: 1 сотня в одном бараке и 2-ая — в другом. Нашим командиром второй сотни был войсковой старшина Панков, начавший нас приводить в порядок: завел строгую дисциплину, что не мешало ему очень заботиться о кадетах.

В Стрнище корпус посетил Донской Атаман генерал Богаевский и председатель Донского правительства Н. М. Мельников.

Летом в лагере Стрнище нас кое-как приодели и тогда наш класс в составе 21 кадета со своим воспитателем полк. Лукьяновым отправился пешком в город Птуй, где мы и снялись у фотографа. Из них окончили корпус только двенадцать человек в том же выпуске.

В лагере Стрнище мы сначала носили летнюю форму из Евпатории, а потом получили форму бывшего Мариборского австрийского корпуса, а еще позже солдатскую форму американской армии. Летом в лагерь Стрнище к нам прибыл новый директор корпуса генерального штаба генерал Бабкин, а наш «дедушка» генерал Рыковский, к большому нашему сожалению нас покинул.

Генерал Бабкин завел очень строгую дисциплину. Начались занятия на опушке леса. В 1921 году нас перевезли в город Билеча, где через некоторое время был назначен директором корпуса генерал Перрет. В 1922 году, приказом Донского Атамана наш 2-ой Донской кадетский корпус был переименован в «Донской Императора Александра III кадетский корпус».

Наш 39-ый выпуск был последним выпуском, где были кадеты, поступившие в корпус, еще в России.

О. Леонид Попов, 39 вып."